Сказка Старик Хоттабыч. 18. Будьте знакомы!

18. Будьте знакомы!

Волька проснулся от мелодичного звона, походившего на звон ламповых хрустальных подвесок. Спросонок ему было показалось, что это Хоттабыч выдёргивает свои волшебные волоски, но нет: старик, тихо посапывая, спал сном праведника. А звенели на свежем утреннем ветру сосульки на его бороде и обледеневшая бахрома ковра.

На востоке поднималось ослепительно блестевшее солнце. Понемножку стало припекать. Растаяли сосульки на бороде Хоттабыча, на бахроме ковра; растаяла противная ледяная корка, которой покрылась вся его свободная от пассажиров поверхность.

Хоттабыч повернулся на бочок, сладко зевнул и засопел тоненько-тоненько, словно в носу у него была какая-то свистулечка.

А Женя от сырости и тепла проснулся и, прильнув к озябшему уху Вольки, прошептал:

— Кто же всё-таки этот старичок?

— Признавайся, — прошептал ему в ответ Волька, опасливо косясь на Хоттабыча. — Хотел ты посудачить с ребятами насчёт моего экзамена по географии?

— А что?

— А то, что он этого не любит.

— Чего не любит?

— А того, чтобы про меня болтали лишнее.

— Фу-фу!

— Вот тебе и фу-фу! Р-раз — и в какую-нибудь пустыню. У него это просто.

Женя недоверчиво хмыкнул.

Волька снова бросил опасливый взгляд на Хоттабыча, ещё ближе придвинулся к Жениному уху:

— Ты мне веришь, что я нормальный?

— Странный вопрос!

— Что я совсем нормальный.

— Факт.

— Так вот, верь не верь, а этот старичок — джинн, самый настоящий джинн из «Тысячи и одной ночи»!

— Брось!

— И как раз он мне на экзамене и напортил. Он подсказывал, а я должен был, как попка, всё повторять.

— Он?!

— Только ни слова ему, что я засыпался на экзамене. Он поклялся погубить учителей, если они меня провалят. И вот я всё верчусь, как проклятый, чтобы спасти от его колдовства Варвару Степановну. Чуть что, отвлекаю. Ясно?

— Не очень.

— Всё равно молчи!

— Молчу, молчу! — задумчиво прошептал Женя. — Так, значит, это он меня и в Индию зашвырнул?

— Ну да, он. И из Индии тебя тоже он. Он тебя, если хочешь знать, забросил туда, чтобы тебя там продали в рабство.

Женя прыснул:

— Меня в рабство?! Хо-хо-хо!

— Тише, ещё разбудишь его!

Но Волькино предостережение запоздало.

Хоттабыч раскрыл глаза, сладко зевнул:

— Доброе утро, о Волька. А этот отрок, заключаю я, и есть не кто иной, как друг твой Женя?

— Да, будьте знакомы, — произнёс Волька таким тоном, словно дело происходило не высоко над землёй, а где-нибудь в актовом зале их школы, и представил Хоттабычу своего вновь обретённого приятеля.

— Очень приятно, — церемонно промолвил Женя.

А Хоттабыч маленечко помолчал, внимательно вглядываясь в Женино лицо, словно примеряясь, стоит ли этот отрок добрых слов.

И, видимо удостоверившись, что Волька не ошибся в выборе друга, Хоттабыч улыбнулся самой широкой из своих улыбок:

— Нет границ моему счастью познакомиться с тобой. Друзья моего юного повелителя — лучшие мои друзья.

— Повелителя? — удивился Женя.

— Повелителя и спасителя.

— Спасителя? — не удержался и громко фыркнул Женя.

— Напрасно смеёшься, — строго остановил его Волька. — Тут ничего смешного нет.

И он вкратце рассказал Жене обо всём, что уже известно нашим внимательным читателям.